Сабина Шпильрейн. Контекст судьбы. (Окончание)
XI. Психоанализ в России.

 История психоанализа в России началась в 1904 году публикацией на русском языке работы Фрейда о сновидениях. Николай Ефграфович Осипов (1877 - 1934) вспоминал:

 «В 1907 году я впервые познакомился с работами Фрейда. Никакой известностью в России Фрейд не пользовался […] Смело могу сказать, что я первый популяризировал Фрейда в России».

 В 1909 (1910?) году Осипов и Николай Алексеевич Вырубов (1869 - 1918) (1) начали издавать журнал «Психотерапия». В январе 1910 года Фрейд писал Юнгу:

 «Д-р Осипов, ассистент психиатрической клиники в Москве, прислал мне письмо; рекомендациями ему служат два толстых оттиска, в одном из которых переплетение знаков кириллицы через каждые две строки прерывается фамилией Freud (а также Freud'у и Freud'а), написанной по-европейски, а в другом точно таким же способом используется фамилия Юнг. Этот человек имеет также две другие оригинальные работы в печати» (2).

 О достижениях первого десятилетия психоанализа в России Фрейд пишет:

 «В России психоанализ получил широкую известность и распространение. Однако к углубленному пониманию аналитических теорий в России еще не пришли. Успехи русских врачей можно считать пока недостаточными - разве что Одесса имеет хорошо подготовленного аналитика в лице М. Вульфа»(3).

 Настороженно-безрадостное отношение к большевизму у Фрейда сложилась довольно рано. В 1919 году он рассказал Эрнесту Джонсу о беседе с «одним пылким коммунистом», наполовину обратившим его в большевистскую веру. Собеседник убеждал Фрейда, что после нескольких лет несчастий и хаоса большевизм придет к власти, и за этим последуют вечный мир, процветание и счастье. Фрейд поверил лишь первой половине сказанного (4). Полагаю, что, несмотря на мудрое ехидство, Зигмунд Фрейд, подобно его современникам, не мог представить себе государства, возникающего из разрушенной войной и революциями Империи.
 Популярность психоанализа в начале двадцатых в России сравнима с известностью в те же годы изысканий Альберта Эйнштейна. Из письма Н.Я. Мандельштам:

 «…нам рассказали про новинки, уже ставшие достоянием широкого круга. До России дошли задержавшиеся из-за войны слухи о теории относительности и Фрейде. О них говорили все, но сведения были уж слишком смутными и бесформенными» (5).

 Надежда Яковлевна ошибается. Труды обоих были известны в России специалистам и до войны. «Бесформенные» же слухи родились уже при Советах, отражая лихорадочную неупорядоченность интересов этого самого «широкого круга», травмированного мировой войной и российской междоусобицей.
 Среди четырнадцати основателей «Русского психоаналитического общества», созданного в 1922 втором году комиссариатом народного просвещения большевистского правительства, было только четыре врача. И лишь один из них имел психоаналитическую подготовку - Моисей Владимирович Вульф. Психиатр Иван Дмитриевич Ермаков, значившийся одним из первых в списке четырнадцати, больше известен как публикатор русских переводов Фрейда и автор психоаналитических интерпретаций художественных текстов. Остальные - искусствоведы, физики, писатели, руководящие товарищи комиссариата, бывшие когда-то учителями. В 1923 году к «Русскому психоаналитическому обществу» присоединилась приехавшая из-за границы Сабина Николаевна Шпильрейн.
 В 1921 году в Москве открыли детский дом-лабораторию, где намеривались с помощью психоанализа создать советского сверхчеловека. В основном из детей ответственных партийцев. В младшей группе этой лаборатории некоторое время находился сын наркома по делам национальностей Иосифа Виссарионовича Сталина и Надежды Сергеевны Аллилуевой – Василий. Через три(!) года педагоги, исправлявшие природную ущербность детей, написали письмо, где весьма эмоционально сообщали руководству:

 «…из-за отсутствия должной психоаналитической подготовки половое воспитание подопечных вызывает «внутренние конфликты, страшно тормозящие работу и отражающиеся на состоянии нервной системы […] большая неудовлетворенность в работе и полная невозможность наладить ее своими силами […] Полная дезорганизация […] полная оторванность в работе […] за три года сменилось пятьдесят руководительниц […] разложение коллектива […] тяжелейшая атмосфера […]»

 Воспитатели просили, требовали освободить всех от работы на год-два и проанализировать, избавив тем самым от внутренних конфликтов. А заодно и обучить использованию основных положений психоанализа в педагогике. В 1925 году дом-лабораторию закрыли.
 Смутные ожидания идеологов большевизма относительно полезности психоанализа, ничем, в общем-то, кроме буйства фантазии, необоснованные, поначалу обратили идеи Фрейда в символ переделки человека. Воцарением же в послереволюционных душах мифа о всевластии сознания привело, еще до административного подавления психоанализа в СССР, к его отторжению. Мираж созвучия психотерапии Фрейда марксизму растаял, а популярность выродилась в насмешку:

Аффекты ущемленные и комплексы везде.
Без Фрейда, без Фрейда не проживешь нигде… (6).

Позже, к середине тридцатых, когда Миф и Диктатура вступили в пору зрелости, студенческое хихиканье сменил предшественник забвения - пафос презрительного разочарования:

«Какой Фрейд посмеет объяснить эти сны вытесненными комплексами? Загнанным внутрь половым чувством? Эдиповской мурой и прочими добродушными зверствами?»(7)

 До начала пятидесятых редкие воспоминания о том бестолковом и романтичном порыве, походя, стирались заматеревшей Идеологией. Психоанализ вроде бы даже не удостоился разгромного постановления, на манер знаменитого «О педологических извращениях в системе наркомпросов» от тридцать шестого года.

* * *

 Татьяна Розенталь - активистка еврейского рабочего движения, получившая докторскую степень в Цюрихском университете примерно в те же годы, что и Сабина Шпильрейн, восторгавшаяся «гармонией соединения идей Фрейда и Маркса», в 1921 году по неизвестной причине покончила собой. В том же году Николай Евграфович Осипов эмигрировал в Прагу. До самой своей смерти в 1934 году он анализировал пациентов и преподавал в Карловском университете. В 1927 эмигрировал Вульф.
 Сабина Николаевна Шпильрейн, поселившись по возвращении в Москве, вела семинар по психоанализу детей, консультировала, была научным сотрудником Государственного психоаналитического института, работала врачом-педологом, заведовала секцией детской психологии 1-го Московского университета, готовила к печати две работы о символическом мышлении, но так и не смогла их издать. Среди тридцати ее работ не было ни одной, опубликованной на русском языке.
 Через неполные два года Сабина Николаевна уехала в Ростов-на-Дону. Там жили отец, восстановивший отчасти свое благосостояние за годы экономического либерализма, и муж. Павел Наумович Шефтель после разрыва с Сабиной Николаевной женился. Стал отцом дочери Нины. Этот брак, как и первый, не был счастливым. За десять лет разлуки Сабина Николаевна и Павел Наумович стали, видимо, терпимее друг у другу. Они вновь начали жить вместе. В двадцать шестом родилась их вторая дочь - Ева. В Ростове-на-Дону Сабина Николаевна работала врачом-педологом, школьным врачом, кажется, анализировала пациентов дома. В тридцать пятом арестовали ее отца - Нафтулия Ароновича Шпильрейна. Продержали, правда, недолго. Выпустили, отобрав оставшееся с довоенных времен и нажитое во время НЭПа. В 1935 – 38 гг. арестовали и расстреляли троих братьев Шпильрейн. В 1937 от инфаркта умер Павел Наумович. В 1990 году Нина Павловна, дочь доктора Шефтеля от второго брака, рассказала Эткинду о Сабине Николаевне в тридцать седьмом:

 «Было она, как все вокруг считали, безумно непрактичной. Одевалась она только в то, что кто-то ей давал. Она была похожа на маленькую старушку, хотя она была не такой старой. Она была согбенная, в какой-то юбке до земли, старой, черной. На ней были ботики на застежках, теперь их называют «прощай молодость». Я думаю, что она привезла их из Берлина. Так одевалась моя бабушка. Было видно, что она сломлена жизнью». (8)

 Последний раз Сабину Николаевну с дочерями Ирмой-Ренатой и Евой видели 11 августа 1942 года в толпе соплеменников на пути к Змиёвской балке - месту расстрела двадцати тысяч ростовских евреев.


(1) Вырубов Николай Алексеевич (1869 – 1918), российский психиатр, невролог и психоаналитик. Один из основателей, организаторов и лидеров российского психоаналитического движения.
(2) Цитируется по: Александр Эткинд «Эрос невозможного», «МЕDУЗА», Санкт-Петербург, 1993 год, стр. 136.
(3) Зигмунд Фрейд «К истории психоаналитического движения». Перевод с немецкого Е. Задорожной. Цитируется по книге «Зигмунд Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия». Москва, издательская группа «ПРОГРЕСС» – «ЛИТЕРА» 1992 год, стр. 171. Очерк вышел перед самой войной – в июне 1914 года.
(4) Эрнест Джонс «Жизнь и творения Зигмунда Фрейда», стр. 321. Перевод с английского В.В. Старовойтова. Москва, «Гуманитарий», 1997 год.
(5) Надежда Мандельштам «Вторая книга», «Московский рабочий», 1990 год, стр. 67.
(6) Из воспоминаний Натальи Николаевны Трауготт, приведенных А.М. Эткиндом в «Эросе невозможного» на стр. 214. «МЕDУЗА», Санкт-Петербург, 1993 год.
(7) Надежда Мандельштам «Воспоминания», стр.159. Москва «Согласие», 1999 год. Надежда Яковлевна пишет о своих «нелепых снах» времен воронежской ссылки Осипа Эмильевича.
(8) Александ Эткинд «Эрос невозможного», «МЕDУЗА», Санкт-Петербург, 1993 год, стр. 210.


XII. Эпилог.

 Говорят, после открытия памятной доски c именем Сабины Николаевны на доме, когда-то принадлежавшем Шпильрейнам, появились свастика и надпись: «Russia uber Alles!». A тридцать первого января 2003 года в Ростовскую интернет-газету «Седьмая столица» читатель прислал отклик на статью Виктории Стекловой «Сабина Шпильрейн: между Юнгом и Фрейдом».

 «Тридцатые-сороковые годы, были временем, когда человечество пыталось очиститься от дегенеративных тенденций, ну и, естественно, от особей, которые являлись их носителями. То, что иммунные системы различных этносов сработали в отношении семьи Шпильрейнов одинаково, неудивительно. Так и здоровый человеческий организм, независимо от национальности, реагирует на раковые клетки. Удивляет другое. Говорят, что Виктория молодая, симпатичная девчонка, вполне цветущего вида. Почему её так притягивают болезненные персоны? Неужели социальный заказ? […] А слухи о гибели в Змиёвской балке 20-ти тысяч евреев, очень сильно преувеличены. крафт эбинг»(1)


(1) Полагаю, читатель, выбирая псевдоним «крафт эбинг», имел в виду профессора психиатрии Рихарда фон Краффтa-Эбинга (Krafft-Ebing, Richard von. 1840–1902), выдвигавшего Фрейда в 1897 году на соискание звания экстраординарного профессора, автора знаменитой «Половой психопатии» (Psychopathia Sexualis, 1886), переведенной на семь языков, в том числе и на русский. Странный выбор.


К примечаниям.

К началу очерка.

К титульному листу.