Инцест (Продолжение).

IV. Инцест в древней Греции.

 Рапсод Гесиод из Аскры (VIII – VII века до н. э.) в поэме «Теогония» попытался систематизировать запутанную генеалогию древнегреческий богов, не считавших, подобно своим древнеегипетским коллегам, инцест чем-то для себя предосудительным.Кронос – сын Урана, бога неба, по наущению своей матери Геи, богини земли, стремясь прекратить бесконечную плодовитость родителя и получить власть, оскопил и низверг отца. Заняв его место, Кронос женился на своей сестре Рее. Опасаясь своих детей, он стал их пожирать. Лишь Зевсу, шестому ребенку Кроноса и Реи, удалось избежать этой участи. Вместо очередного младенца Рея подсунула мужу-брату камень, завернутый в ткани.  Повзрослев, Зевс опоил отца волшебным зельем, после чего тот изрыгнул проглоченных детей. Освободившись, дети Кроноса и Реи восстали против отца. Одержав победу, Зевс с братьями и сестрам оскопили Кроноса и низвергли его в Тартар. Кровь свергнутого бога, попав в море, вспенилась, и из нее возникла Афродита – богиня любви. Наступила эра богов-олимпийцев. Многое в мире изменилось, но не традиция богов жениться на сестрах. Седьмой и самой известной женой любвеобильного Зевса, главного бога Олимпа, стала его старшая сестра Гера.
 Эол, повелитель ветров, – не вполне бог, но он в родстве с ними и бессмертен. Возможно, поэтому его детям инцест разрешен.

 Греческие мифы, подобно мифам египетским, не порицая инцест богов, к кровосмешению смертных относились, как правило, критически, считая его нарушением божественного порядка. Инцест героев мифов нередко, хотя и не всегда, заканчивается смертью, испытавших запретную любовь. Другой Эол, герой не дошедшего до нас творения древнегреческого драматурга Еврипида (480 – 406 до н. э.) «Эол, или Канака», узнав о любви своих детей, Канаки и Макарея, отдал их ребенка на съедение собакам, а дочери прислал меч, приказав покончить собой. В драме был стих: «Ничто приятное нас не позорит и не пятнает». Публика встретила его с негодованием. Философ Антисфен (444 (435?) до н. э. – 370 (360?) до н. э.), последователь Сократа, проповедник аскетизма, почитавший высшим критерием истины добродетель, изменил слова, оскорбившие чувства публики. Еврипид, отредактированный Антисфеном, зазвучал вполне благопристойно: «Позорное останется позорным, приятно оно нам иль неприятно».
 Этот же сюжет использовал древнеримский поэт Публий Овидий Назон (Publius Ovidius Naso; 43 года до н. э., 17 или 18 год н. э.) в своих «Героидах» («Heroids» или «Epistulae Heroidum» – «Письма героинь») – письмах, написанные от имени исторических или мифических персонажей.

 Столь несхожее отношение двух Эолов к кровосмесительным связям своих детей нельзя, по-видимому, объяснить лишь разницей между бессмертным полубогом, повелителем ветров, и человеком, сыном Эллина – родоначальника всех греков. В мифах и их поздних литературных переработках – мораль и нравы, им современные. Знакомство Одиссея с повелителем ветров, как утверждает анализ языка гомеровского текста, произошло примерно в VIII веке до новой эры. Еврипид же творил лет на триста, а Овидий на семьсот позже. Видимо, отношение к инцесту менялось.
 Древнегреческий миф о любви близнецов Кавна и Библиды, детей Милета и карийской принцессы Эйдотеи, Овидий использовал в своих «Метаморфозах».

 О любви Библиды к своему брату Кавну писал Парфений («О любовных страстях» 11, 3; I век до новой эры). Его современник мифограф Конон в своих «Narrationes» пересказал пятьдесят древнегреческих мифов. В их числе и миф о любви близнецов Библиды и Кавна. Сочинение Конона до наших дней не сохранилось. О нем известно из «Мириблиона» Патриарха Константинопольского Фотия I (820 – 896 гг). «Мириблион» – буквально «Множество книг», или «Библиотека» – условное название конспекта двухсот семидесяти девяти книг, прочитанных Фотием. Название же рукописи, данное ей самим Фотием, вполне соответствовало стилю той эпохи: «Описание и пересказ прочитанных нами книг, краткое содержание которых пожелал узнать возлюбленный наш брат Тарасий. Всего книг триста без двадцати одной».
 Антонин Либерал (Antoninus Liberalis, предположительно I – III века н. э.) – древнегреческий грамматик, возможно, римлянин, пишущий по-гречески, в своем мифографическом компендиуме «Метаморфозы» пересказал миф о любви Библиды к брату-близнецу Кавну. «… У нее появилось множество женихов — и местных, привлеченных ее славой, и из соседних городов. Она же с ними и говорить не стала, ибо ее обуяла до безумия несказанная страсть к Кавну. И поначалу она долго могла скрывать свое желание в тайне от родителей. Но так как со дня на день ею овладевал все более невыносимый демон, она решила ночью броситься со скалы. Она пошла на ближайшую гору и попыталась с нее броситься, но нимфы сжалились над Библидой, удержали ее, погрузили в глубокий сон и превратили из человека в нимфу гамадриаду(*), которую назвали Библидой и сделали ее своей подругой, разделившей их образ жизни. И до сих пор источник, вытекающий из скалы, зовется у местных жителей «Слезой Библиды»…»(Перевод Виктора Ноевича Ярхо; 1920 – 2003).
 Древнегреческие мифы, не одобряя плотской любви брата и сестры, видели в ней не аморальность, развращенность или преступление, а скорее трагедию неразрешимого конфликта между непреодолимым влечением и противозаконностью инцеста. У древних греков кровосмешение, похоже, занимало место, доставшееся позже трудами Шекспира Ромео и Джульетте.
 Самый знаменитый инцест Древней Греции – женитьба Эдипа на своей матери известен, прежде всего, по трагедии афинянина Софокла (приблизительно 496 – 406 до н.э.) «Царь Эдип». Отцу Эдипа, царю Лайю, был «божий глас [...] что совершится рок – и [он] погибнет...» от руки своего сына. Царь сделал то, что делали древние боги: «... младенцу от рождения в третий день отец связал лодыжки и велел на недоступную скалу забросить...». Жизнь новорожденному сохранили добросердечные пастухи. Но Аполлон предсказал спасенному Эдипу ужасную судьбу: «...суждено [ему] с матерью сойтись, родить детей, что будут мерзки людям, и стать отца родимого убийцей...». Повзрослев и узнав о предсказании, Эдип в страхе бежит из дома приемных родителей, не зная, что он не их сын.
 Непреодолимый рок, властвующий по древнегреческим представлениям не только над смертными, но и над богами, свел на перекрестке трех дорог Лайя и Эдипа. В возникшей ссоре Эдип, в полном соответствии с предсказанием, убивает отца. «...Старик, [его] дубиной пораженный, упал, свалившись наземь, из повозки...». Так сложилось, что Эдип, поселившись в Фивах, «...принял Лайя царственную власть, наследовал и ложе и супругу...». В конце концов, Эдип узнает, что Фивы его родной город, старик, убитый на перекрестке трех дорог – отец, а царица Иокаста не только жена, но и мать ему. Эдип ослепляет себя, а Иокаста кончает жизнь самоубийством: «…И видим мы: повесилась царица – качается в крученой петле…».
 Сюжет «Царя Эдипа» не придуман автором. Он был известен за несколько столетий до рождения Софокла и упоминался Гомером.

 Отличие от драмы Софокла лишь в том, что Эдип не ослепляет себя, а продолжает царствовать в Фивах. И еще Софокл изменил имя жены-матери Эдипа. У Гомера она – Епикаста. До Софокла сюжет древнего мифа использовал его учитель Эсхил (525 до н. э. – 456 до н. э.) в своей трилогии «Лай», «Эдип» и «Семеро против Фив». До нашего времени сохранилась лишь последняя часть.

 Общественное мнение Греции осуждало инцест, но не столь решительно как евреи. В Греции были времена, когда допускались браки между братьями и сестрами, если у них были разные матери. Браки же между родственниками, особенно в аристократических семьях и вовсе не были редкостью вплоть до V века новой эры. Плутарх (46 г. н. э. – между 120 и 130 гг.) в биографии Кимона, афинского стратега в 478 – 477 гг. до н. э., пишет о подозрении в интимных отношениях с сестрой Эльпиникой, павшем на него еще в юные годы. И добавляет: «Есть и такие, которые говорят, что Эльпиника жила с Кимоном не тайно, а в открытом замужестве, затрудняясь из-за бедности своей найти жениха, достойного ее происхождения».

(*) Гамадриады — древесные нимфы.