Странности любви (продолжение).

IV.Стелла.

 Бракоразводный процесс и тяжба по иску бывшей жены Марка, претендовавшей прямо-таки на фантастическую компенсацию своих моральных страданий, длились более четырех лет.

Из письма Марка.
«…Сегодня состоялось последнее судебное заседание, посвященное материальной претензии моей экс-супруги. Судья закрыл дело в мою пользу, то есть мне не нужно ей платить ничего. … Скверное, гнетущее настроение, чувство вины, что мне не присудили выплачивать (!) В голове образы несчастной жены, умирающей с голода. Мне стоило больших усилий справиться с желанием дать ей денег. Я понимал и понимаю, что на самом деле это желание быть во всем виноватым…»

 Чувство вины перед бывшей женой остро мучило Марка года полтора после начала совместной жизни с Н. Психотерапия и время сделали свое дело – переживание вины потеряло остроту и болезненность. Изредка случались всплески, как правило, спровоцированные перипетиями тяжбы с бывшей супругой. Справлялся с ними Марк – самостоятельно или с помощью психотерапевта – довольно быстро. Но совсем уж без чувства вины он не жил практически никогда. Если для таких переживаний не было внятного повода, то он его находил. Или создавал.
 Стелла была адвокатом жены Марка во время бракоразводного процесса. Она была одинока, красива, умна, решительна. Обладала удивительным голосом: низким, мягким, каким-то обволакивающим, ласкающим, теплым… Так описал его Марк. В ней не было и тени покорной застенчивости Н. Стелла слушала Марка внимательно и критично, в отличие от Н., наслаждавшейся вниманием любимого мужчины и соглашавшейся, со всеми его суждениями. Реплики Стеллы всегда были к месту, отличались четкостью и независимостью, а возражения – убедительностью. Марк чувствовал себя во время таких бесед как на экзамене. Ему еще не встречались столь умные, красивые, независимые и заинтересованные в нем женщины. Внимание Стеллы льстило, поднимало его в собственных глазах. Этих приятных мыслей вполне хватило, чтобы уверовать в собственную влюбленность.
 Роман Марка и Стеллы начался, когда чувство вины перед бывшей женой пошло на убыль, меньше чем через два года после начала совместной жизни с Н. Сексуально Стелла не произвела на Марка впечатления. Ее решительность, стремление доминировать в сексе, неласковость разбудили в Марке подзабытую уже неуверенность в своих сексуальных возможностях. Ничего похожего на секс с Н. со Стеллой не было.

Из писем и бесед Марка с психотерапевтом.
«…Начался роман, а с ним и морально-этические терзания. Стелла – женщина целеустремленная, волевая. Она восхищает меня. Но она пытается мной руководить. Ее ирония по отношению ко мне на грани хамства. Иронизирует по поводу моего романтизма. Я взорвался, решив, что мной манипулируют…»

«…Стелла диктует, как и что я должен делать, планирует, как я расстанусь с Н. и перееду к ней. Она устанавливает свои правила и совсем не ласкова. Стремится подчинить и доминировать. Но я все равно думаю о переезде к ней…»

«…Стелла – властна, умеет жить самостоятельно, волевая. Н. мягка, уступчива. Она молится на меня, и меня это раздражает. Ссоры со Стеллой обостряют чувства. Н. хороша для мужчины. Она заточена под мужчину. Стелла ненадежный человек, я с ней не уверен в завтрашнем дне. А Н. абсолютно надежна и верна. Поехал отдыхать со Стеллой. Н. сказал, что вымотался на работе и хочу побыть один. Перед поездкой поссорился со Стеллой. «Били» друг друга наотмашь в переписке. Но поехали отдыхать вместе. Я сказал ей: «Если хочешь – оставайся». Она поехала. А у меня была истерика из-за мысли, что я ее теряю. Н. радовалась, что я еду отдыхать. Испытал страх одиночества. Каждая из них забирает много сил. Мне тяжело их совмещать. Не люблю почасовой любви. Со Стеллой было хорошо. Это был отдых...»

 Продолжались эти отношения немногим более полугода и были прерваны Стеллой, не готовой мириться с положением любовницы. Для Марка это стало началом длительного ухудшения, потребовавшего возобновления интенсивной психотерапии.

Из писем и бесед Марка с психотерапевтом.
«…мои мысли ищут момент, где я могу пострадать или момент, где я могу найти свою вину. Я вдруг чаще стал вспоминать бывшую супругу. Мне ее жалко. Я ее бросил… Как навязчивая идея. Оставил свою супругу в покое и переключился на Стеллу. Ярче ощущения. И жевал это в течение последних дней этой недели. Как только у меня появляется свободное время, я думаю о Стелле. Фантазирую и пытаюсь себя убедить, что это лишь фантазии… Пытаюсь развенчать ореол романтичности, который сам же создал вокруг Стеллы, ищу какую-нибудь опору…»

«…Ощущение тревоги. Физически ощутимое чувство безысходности, тоски, желание что-то изменить, желание все это сломать, разрушить и вернуть… Во мне как бы борются два человека. Один желает вернуться в исходное состояние, что-то исправить в отношениях со Стеллой. Другой прокручивает это воображаемое будущее и видит, чем все кончится. Унижением и катастрофой. Потеряю Н., с которой живу, которая заботится обо мне. Она – почти идеал. В ней есть все, что нужно мужчине…»

«…я сильно "споткнулся" о вдруг осознанную правду Вашего точно подмеченного вывода – поиск мамы. Действительно, я внезапно осознал, что именно маму я "хронически" ищу в попадающихся на пути женщинах. Именно ее образ меня преследует и не отпускает. Примечательно, что саму маму (именно мою, ныне здравствующую) я вовсе не хочу найти. Я просто продолжаю пытаться завоевать расположение "мамоподобных" женщин к себе, пытаясь изо-всех сил влюбить их в себя, чтобы побыть еще раз "хорошим мальчиком"…»

«… как только я нахожу "объект", тотчас начинаю с ним борьбу. Она, эта борьба, выражается в нереализованных в детстве попытках возразить маме (за что получал с размаху по губам), противостоять ее деспотичной воле, увидеть восхищение в глазах, признание и, в конечном итоге, любовь именно ко мне, по-детски вычурному, "не такому как все", немного странному, но все же талантливому, достойному поощрения…»

«… сегодня я чуть не расплакался на сеансе и Вы, возможно, это видели. Мне даже хотелось прервать встречу. В ситуации со Стеллой схема была та же: подсознательно (именно так, неосознанно) я видел в ней маму, причем на порядок выше по интеллекту моей настоящей, видел в ней "достойного противника", но потом, после бурно развивающихся событий, вдруг не увидел любви, и это меня огорчило больше всего. Я до сих пор не могу с этим справиться…»

«…Обидно. Рядом со мной достойная женщина – Н., а я занимаюсь фигней, не строю нормальную семейную жизнь. Хотя... я прилагаю максимальные усилия, чтобы Н. не заметила моих терзаний. Ведь, в конце концов, она – замечательная женщина, подставляющая свое плечо, не задумываясь и не соизмеряя количества потраченных на меня сил…»

«... в детстве я пытался лгать, стараясь избежать маминой ругани и наказаний, но почти всегда попадался. Меня начинали ругать за вранье. На крики я реагировал болезненно. Два раз даже терял сознание во время маминых проработок. Мама мне не верила. Обмороки, страхи, слезы называла притворством. Став старше, понял, что вру иногда вовсе не из страха наказания. Сейчас мне кажется, что руководило мной в таких случаях желание сделать по-своему, сохранить контроль над ситуацией, избежать давления и жесткого маминого руководства...»